дождь барабанит по черному куполу зонта, барабанит по листве и шиферу, бьет наотмашь по тростинкам осунувшейся зелени и опавшим рыжим листьям, шлепается на асфальт у черных кожаных туфель, стекает по граниту, плачет улыбающимся портретом. он пожирает все звуки, нестройный ряд запутанных мыслей раскрашивает небо яркими птицами и разлетается в стороны в поисках убежища; дождь поглощает время, незыблемо движущееся вперед; дождь заглушает нескончаемый шепот множества голосов в голове, перебивающих друг друга с самого утра.

— как мило, — семнадцатилетний оноре улыбается и кладет рядом с букетом полевых цветов ромашки. дождь путается в его солнечных волосах, клетчатая рубашка промокла насквозь, но он будто не замечает этого и улыбается как улыбаются прогулке по осеннему парку, — долго ты тут стоять собрался?

марта вплетала полевые цветы в браслеты; надевала их на запястья; марта шептала заговоры под раздраженным взглядом брата и поправляла выбившуюся прядь золотистых локонов; марта скользила своими тонкими пальцами по бледной коже руки спящего оноре и выдыхала, когда нащупывала пульс; «он не умрет, почему ты устраиваешь такую трагедию», — марта хмурилась.

сегодня ветер особенно пронзительно холодный.

/

я проваливаюсь в сон. это страшно — само состояние перехода. опора пропадает и я падаю в темноту, мне не хватает сил прервать это или пошевелиться; чувствую только дикий ужас и то, как моя душа разваливается на невидимые частицы атомов

неоновый свет вывески магазина на углу отражается размытой палитрой в лужах под ногами; «пойдем», — я не сразу понимаю, куда, не сразу понимаю зачем — здесь не существует лиц, здесь есть только я; но мы толкаем дверь магазина и я вхожу в холл нашего старого дома, который родители продали после смерти марты перед отъездом из честерфилда; в окна скребутся зеленые ветви огромного дуба и под ногами устало скрипят деревянные половицы; «пойдем», — шепот навязчиво проникает в каждую клетку моего тела, смешивается с кровью и плотью, разрастается раковой опухолью и я становлюсь его частью; липкий страх царапает горло — за спиной захлопывается дверь и вмиг все меркнет; «пойдем же» — я не хочу, но ноги сами ведут меня по длинному коридору, каждый шаг нарушает звенящую тишину и поднимает клубы дыма; я забросил это место пять лет назад, спрятал его в кладовке, как прячут ненужные вещи, от которых не могут или не хотят избавляться, и ни разу не открывал…

его выталкивают из сна последним полетом, где в конце не раскроется парашют. но реальность все равно неохотно возвращается мигренью. солнечный свет воюет с плотностью холщовых штор за господство, но проиграв, забирает себе тонкую полоску посреди гостиной. дышать все еще сложно. все еще т р у д н о. и каждый кубический сантиметр яростно сопротивляется. в глазах темнеет — исайя проваливается под толщу воды и вся квартира становится аквариумом.

тише. все хорошо.
     не ври!       все не хорошо!                 почему он тебе
            приснился?                     
                                                                     его внутреннее «я» заглушают десятки голосов. спички на журнальном столе, оказавшись в пальцах просто валятся из рук. он строит колодец,
                                                            который тут же рассыпается.

                                                                      ты что-то задумал?
                           ты    т о ч н о                     что-то задумал!                                    не делай э т о г о …  

                                                                                    он собирает их вновь и вновь пока не унимается дрожь почему он продолжает к тебе приходить? пока не становится легче дышать что-то слу…. пока голоса в голове не перестают звенеть и последняя спичка не оказывается крышкой на надгробии его сна; пока сознание скрученное в спазмах не перестает радиационно трещать.

ворс ковра приятно холодит щеку.

/

покореженный желток солнца закатывается за крыши домов и открашивает небо лиловыми красками. «завтра будет ветрено», — говорит джесси, работающая в кофейне у дома и протягивает бумажный стакан американо. если бы куда-нибудь требовался человек-термометр, исайя бы обязательно отправил туда резюме джесси. она всегда предсказывала точно, без ошибок. он выходит на улицу и взгляд его глаз застывает рыбьей пустотой, за спиной звенят колокольчики на двери, кофе падает под ноги кипятком.

они никогда не_стареют
не_болеют
не_меняются
не_в з р о с л е ю т
н и к о г д а ___
                              н е...