тихая неминуемая поступь. стелется сквозняк шорохом по полу. вздергивает ветер занавески. хлопают двери где-то вдалеке. у совы руки холодные. морок жмется к нему. дышит так будто захлебывается от переизбытка кислорода в легких. губы дрожат в шепоте. на них смотрят четыре пары таких же обеспокоенных глаз, сияющих в глубоком лунном свете, пробивающимся сквозь прямоугольник окна. нараспашку. голые ветви уставшего от жизни дерева рисуют тени на стенах.
«пожалуйста…» — слова сбиваются, он вновь захлебывается лавиной черных образов, стоящих в памяти так ярко. и боль в груди такая, будто это его сердце поедали сотни могильных червей. а его только бьет тихой дрожью — все это не взаправду. пальцы хватаются намертво за шероховатость ткани футболки, — «давай ты остановишься. я прошу тебя».
«принесите воды», — сова спокоен кажется. кажется, за двоих. кто-то приносит воды. сбивчивый и торопливый шаг — знакомый. морок силится понять, но мешает сквозняк, хлопающие двери в длинном коридоре и собственный страх, заглушающий все остальное. мертвой непоколебимой волной, накрывающей с головой.
они что-то подмешивают в воду. мягкий цветочный запах, от которого тут же начинает кружиться голова и тошнит.
«что это?» — морок берет чашку из рук совы. вода расплескивается, переливаясь за край и обжигая неприятной сыростью пальцы.
«пей».
он пьет и опять проваливается по колени в кроваво-грязную кашу. из этого сна ему не вырваться. это уже его сон. не сон совы.
зелеными листьями, склонившаяся над ним ива, обвивает руки. срывает черную рубашку, обрывает пуговицы, разъяренно хлещет по щекам, оставляя после тонкие алые нити на коже. трава лезвиями пробивается сквозь подошву кроссовок. тянется по ногам. все выше.
выше.
выше.
к самой груди, откуда вырастает флуоресцентными цветами. а потом в миг разлетается пеплом.
и его голос. доселе незнакомый. потусторонний. шепчет где-то внутри, пытаясь вырваться наружу:
«забери меня».
«забери меня».
«забери!» - вторит листва. кричит яростно в агонии небо.
он открывает глаза. и все они открывают глаза, светящиеся ярко в абсолютной мгле. и смотрят они на него также как он смотрит на них. и шепотом десятков ртов просят: «забери меня. забери меня», протягивая к нему руки.
его руки.

морок просыпается.

дождь тарабанит по шиферу. тарабанит в стекла закрытых наглухо окон. воздух пропах сыростью. комета протягивает кофту: «сегодня холодно, надень». он чувствует, спуская ступни на пол. тот приятно их холодит. «ты выспался? сова всю ночь с тобой просидел» морок молчит, натягивая на себя мятую черную кофту с длинными рукавами. та болтается на его плечах мешком. «что тебе приснилось? ты жутко кричал». морок молчит, нащупывая на спинке кровати джинсы, которые вчера оставил где-то здесь. тех нигде нет. «расскажешь?». он опускается на пол, шарит руками под кроватью, поднимая клубы застоявшейся пыли. и все еще упрямо молчит. «пока ты спал, у совы опять была стычка с драконом». морок застывает, прислушиваясь к дождю за окном. у кометы мысли-цунами: «сова совсем из себя вышел. где это видано, чтобы вожака не слушались? тот совсем зарвался. говорят, дракон всерьез метит за место совы». накрывает.

морок слышит собственные шаги, отражающиеся эхом от стен. узкой полоской солнечный свет рассекает пол. кто-то размазал по стене корректором: «да пребудет царствие твое…» он нашел ее несколько дней назад у кабинета литературы, аккурат рядом с дверью. раньше там было чисто. пальцы скользят по надписи. дальше. натыкаются на древесный рисунок. если толкнуть дверь, пройти несколько метров и поднять руку, можно наткнуться на резиновую рифленую подошву, ощутить грубость ткани….

в комнату вваливаются бенджамин с гессе и начинают нести что-то несуразное. комета тут же отвлекается на них. а морок наконец находит джинсы и вылазит из-под кровати весь в пыли. «смотри, мы нашли это в подвале. там целый клад!» — что-то тяжело и металлически гремит о стол, разбегается в разные стороны. «о! как круто!» морок тихо закрывает за собой дверь. его догоняют запоздало обрывки недовольного бормотания кометы: «он опять босиком ушел»…
мимо проносится кто-то с цитрусовыми нотками. ветром исчезает за поворотом и торопливо сбегает по ступенькам на первый этаж.

«забери меня».
«забери меня».
«забери…»

стук в расписанную дверь — запах краски все еще стоит вокруг. ее, возможно, покрасили вчера или позавчера. морок отскребает краску ногтями. та действительно свежая.  кто-то зашевелился в дальнем углу. зашаркал ногами. «они ушли недавно». «я подожду». «ну как хочешь». это кот. он подходит и садится рядом со съехавшим на пол мороком. «будешь?» круглые леденцы бьются с пластик баночки. морок раскрывает ладонь. «ты здесь из-за совы?» кот проницательный. «вкусно», — взрыв яблочного сока на языке. «мне кажется, ты зря пришел. все говорят, что это ты натравил сову. я бы не стал тебе верить». вот как. морок кивает. «спасибо за леденцы». кота не надо просить дважды. ему не надо говорить прямо. он уходит сам.

«забери меня».
«забери меня».
«забери…»
чьи-то влажные костлявые пальцы хватаются за щиколотку.
морок задыхается от ужаса. пытается разорвать мертвую хватку.
вокруг сплошная тьма. густая, незыблемая, затягивающая его все глубже и глубже.

«что ты здесь делаешь?» он вскидывает голову. растерянно моргает невидящими глазами. сквозняк все еще гуляет по полу, дождь тарабанит в окна. сердцу в унисон. если бы морок мог проваливаться в свои кошмары, то давно был бы мертв. бетонный пол холодит босые ступни. мороку жутко. жутко от этого голоса. жутко настолько, что ком подступает к горлу. страшно за них за всех. страшно за сову как за родного брата. еще страшнее за него как за вожака. это не просто страх. это дикий ужас. именно он привел его сюда. а во рту все еще яблочно. морок встает: «я пришел поговорить с тобой». вокруг никого. ни единой живой души. где-то внизу происходит жизнь. а вокруг тишина. но даже так. даже так сова все равно вскоре узнает. совсем-совсем скоро. у этих стен есть уши. у морока пальцы в краске. он не знал, что дверь покрашена. и во рту яблочный взрыв. и ему все еще кажется, что кто-то тянет его на дно, а в ушах стоит гулом: «забери меня, прошу, забери меня». все громче. все это отражается в грохоте за окном.

«пожалуйста, оставь нас» о вожаке не говорят плохо. но сова ошибается. он очень ошибается. у этой волны нет преград. она сметет все на своем пути. и он сам ничего не может сделать в этот раз. они все ошибаются. «если ты не оставишь нас, то это будет самой большой ошибкой. я попрошу его больше не трогать тебя». он врет. он просит десятки. нет, сотни раз. но он что-нибудь сделает. в этот раз, может быть, у него уже получится.