— у тебя есть марбл мейз? — джонхан сидит на краю койки в окружении изумительно белых стен и качает ногами. по-ребячески. как будто ему вовсе не восемнадцать. как будто только вчера он задул пять звезд на торте. курить хочется нестерпимо. может быть получится его раскрутить хотя бы на одну затяжку? подойдут даже самые паршивые сижки, — это игрушка. надо загнать шарик в лунку. мне очень нравится.

чтобы получить желаемое, нужно завязать разговор. разговор нужно с чего-то начать.

в окно заглядывает синее-синее небо.

— я бы поиграл, — он облизывает губы, шаркает тапочками по плитке. капля воды ударяется о металл раковины. и джонхан улыбается мягко-мягко; закидывает удочку.

здесь запрещены острые предметы; телефоны; телевизоры; книги; общение с друзьями; прогулки после заката;

вместо них: психиатр; горсти таблеток; доверительные беседы; сбалансированное питание; занятия в группе

но он не болен.

твой халат сливается с белизной стен — когда джонхан впервые попал сюда она его ослепила на мгновение. на часах двенадцать ноль три. в глубине янтарных глаз твое отражение и вопрос: если подняться на пару этажей выше — это точно поможет? ты так сказал. ему до глупого хочется в это верить. будто это истина. аксиома. и только вчера он задул пресловутые пять цветных свечей на праздничном торте.

он не_болен.

неоновый огонь вывески над головой липнет к щекам и ресницам, к куртке, к рукам; липнет к сизому дыму.
— пойдем отсюда, — у джонхана в глазах беззвездная вселенная; зрачки выдавливают янтарь и тот переливающимися камнями ударяется о маслянистые пятна на асфальте, — сколько тебе лет?
он тянет палец к губам: — тссс…

кажется это было в прошлой жизни.
до тебя.